На самом деле думать про все это совершенно не хотелось, однако стоило ему показать обычную жизнь рядового шиноби в суне. Возможно он найдет какие-то разные моменты, а может в итоге скажет что никаких отличий и нету. А чего именно она этим хотела доказать? Да кто ее знает, все что хотела Пакура на данный момент, это компанию для отдыха, для беззаботной болтовни. Хотя кажется она не ту особу нашла для подобного. На самом деле ей этого ой как не хватало, но что поделать, если положение вынуждало из себя строить саму серьезность. 

- Как знать, но меня удивляет кое что. Тебе действительно интересно чужое мнение? Оно для тебя так важно? Я рожденная здесь, и живу всю свою жизнь тут. Как ты думаешь, чего я буду придерживаться?

На самом деле, подобная ее речь имело за собою двойное дно. Она не была такой послушной и дисциплинированной как многие, с ее талантами, и так сказать небольшим преимуществом на поле брани. В той явно была ценность, ну или же весомая угроза. Обновленная чаша с напитком, и она уже слышит знакомый голосок юноши. Он всего лишь на год ее младше, но точно так же как и она сама, вполне себе одаренный шиноби, коих на удивление было достаточно. На один бар уже трое таких, вполне себе собирается машина для уничтожения мира и порядка. 

- Дейдара? Я удивлена тебя тут увидеть, обычно не соглашался сюда идти со мною, выпить после миссии.

Она усмехнулась, быстро меняя свою интонацию на слегка обиженную. Хотя это явно было ей ни к лицу, от чего ту даже передергивает. В голове понять не могла одного, как у этого черта получается быть таким свободолюбивым и честным в своих эмоциях. По всей видимости, Пакуру слишком хорошо натренировали, от чего саму уже перекашивает, стоит ей хоть немного отойти в сторону от серьезного образа. 

- Будь хоть немного приветлив, этот самый "мужик в наморднике", так же мог оценить твое искусство. Ну и, у него есть свои особенности, собственно. Его зовут Ханзо, а этого юного мастера Дейдара. 

А вот и ответ на ее вопросец пришел сам собой, что ж, сейчас был тот самый выгодный момент. Споить бедолагу! Не сказать что она слишком сильный любитель пригубить чего-то такого, но ей всегда было весело наблюдать за своими временными напарниками, коих та спаивала. Кто-то кисло откисал, даже на одно рье не позабавив Пакуру, а кто-то такие концентры устраивал, что ей потом бывало стыдно на людях появляться. 

- Ты же знаешь что тут нету в меню сока?

Ценитель и созидатель настоящего искусства со скучающим видом выслушивал очередную фанатичную тираду о куклах и их месте на поприще шедевров, иной раз стряхивая с себя россыпи песчинок, что то и дело срывались с крыши на плечи бежевой накидки.

Сасори всегда виделся ему довольно наивным в своих взглядах. Его оккультная вера в куклы и связывающие их нити воплощали лишь безграничное невежество кукловода, и слепоту в отношении настоящей красоты этого мира. А ее неотразимая притягательность могла раскрыться лишь в одном непорочном взрыве.

Каждый взрыв индивидуален в своем проявлении, он неповторим по своей мощи и изяществе, он расцветает и умирает в момент, но он навечно остается в памяти созерцателя. Чего не скажешь о каких-то бездушных ваяниях из дерева...

— Ты говоришь о куклах, связанных с жизнью создателя, но совершенно не понимаешь их истинного значения, гм. — бледноватая ладонь меж тем осторожно проскальзывает в подсумок со взрывным материалом, — Эти твои нити, которые ты принимаешь за один из инструментов искусства, как по мне, только держат в плену, отбирая возможность заниматься творчество свободно. Ты только ограничен своими куклами, живущими за счет проявления твоих же способностей, господин Сасори. — язык ладонного рта мягко проходится по недрам сумки, по ее пустоте на горькое сожаление Дейдары, поскольку отсутствие материала не позволило осуществить замысел и продемонстрировать невежде, каким должно быть истинное искусство. — Но что произойдет, если я взорву или обрежу твои нити? Курьезы твоего искусства будут разрушены, и ты останешься среди бездушной горы кукол, лишенной смысла. Разве это искусство? Я это никогда не признаю.

Искусство Сасори было настоящей иллюзией статичности. Сколько помнил блондин, он стремился создать куклы, кои смогут остаться навечно неизменными, но у него не хватало сил, чтобы оживить их, вдохнуть в них подлинную жизнь. А сам Дейдара принимал себя за полноправного творца искусства взрывов, безоговорочно, не гнушаясь всякий раз заявить, что в его руках каждый взрыв обретает своего рода бессмертие. Его шедевры неповторимы и уникальны, время и перемены не имеют власти над ними.

— И если ты кукловод бездушных деревяшек, то я — настоящий кукловод взрывов. — вынимая ладонь из подсумка, юноша самодовольно улыбается, явно довольствуясь приведенной аналогией, — Но мне не нужны нити, чтобы вдохнуть в свои творения душу, ведь взрыв сам по себе уже является проявлением живой энергии. Он искусно разрушает и создает, поглощает и преображает, гм! А после... исчезает. — Дейдара заметно повышает интонацию с каждым словом, всецело отдаваясь эмоциональной буре внутри, с наслаждением вспоминая всеразрушающий огненный бутон, — Моя красота не подвержена времени и изменениям, она сохраняется в каждом взрыве, который запомнит всякий в этом чертовом мире, гм!

Юноша медленно разводит руки в стороны и в улыбке смыкает глаза, поддаваясь порыву. Даже его голос меняется, словно тот вещает на публику дилетантов, что не в силах осознать и отличить шедевр от посредственной поделки.

— Мои техники артистичны, мои способности безупречны, а мое искусство совершенно. Моя власть над взрывной глиной — не просто изменение ее формы, это настоящий симбиоз между искусством и художником, где каждый взрыв олицетворяет внутреннюю сущность творца.

Он впадает в молчание, дающее Сасори пригоршню времени, чтобы тот смог переварить все услышанное и, возможно, найти в своей голове понимание того, что на самом деле имеет право называться искусством.

— Так что... Господин Сасори, пусть твои куклы и дальше живут за счет нитей, но только один из нас действительно оживляет и дарует душу своим творениям. — Дейдара в очередной раз проходится ладонью по плечу и сходит с места, огибая спокойным шагом своего товарища, — И красота моих будет блистать куда ярче любых слов, которыми ты оправдываешь свои, гм. 

Хмуро оглядывая деланный уют бара, воплощенный лишь чужими заверениями, как оказалось, подрывник движется в его недра. Редкие песчинки то и дело срываются с крыши тут и там, словно снопы золота, рисуя посетителям песчаные дорожки к алкогольному миру или же пачкая одежды, вызывая одно лишь раздражение.

Здесь царила полутишина, нарушаемая лишь редкими отзвуками ударов палочек о фарфор или всплесков горячительных напитков, наполнявших не раз осушенные сосуды. Прихотливая мелодия плавно звучала в воздухе... и голос, блондину до боли знакомый.

Дейдара резко останавливается, бегло оглядываясь вокруг, потряхивая золотистым волосяным хвостом и прядью, прикрывающей половину лица, пока его лазурный глаз не натыкается на ту, чьи способности тоже можно воспринять как инструмент настоящего созидателя. Техники Пакуры были не в меру артистичны, взрывоопасны во всех смыслах, как и ее фигура, способная взорвать мысли всякого, кто на нее посмотрит.

Воссияв кривой ухмылкой, он двинулся к барной стойке.

— А здесь-то наверняка проявят больше благоговения перед моим искусством. — голос, наполненный елеем, резко звучит у плеча Ханзо, — Пакура. И... Какой-то мужик в наморднике? — вопрос, сбивший его с толку, звучал больше для него же, чем для кого-то из этих двоих, поскольку человек с подобной особенностью во внешности — зрелище довольно редкое в Суне, если не единичное.

— Гм... Не скажу, что мне действительно интересно, что у вас тут за посиделки, Пакура, — он занимает свободное место рядом с девушкой, — Однако у меня совсем в горле пересохло. — блондин машет рукой, дабы привлечь внимание бармена, кой в данный момент обслуживал людей на противоположной стороне стойки, — Эй, налей чего-нибудь. Иначе пожалеешь, гм!

- Это не то, - Ханзо словно отмахнулся от какой-то ложной мысли, на которую его могли натолкнуть речи Пакуры, точнее её способ мышления. - Разница в восприятии. Конечно, мы инструменты, но разница во времени. Сейчас идёт война? Нет, и тогда к чему это приводит? К тому, что шиноби становится или бандитом, или политическим аргументом...

Но он действительно решил отложить подобные рассуждения подальше после намёка девушки. После чего всё же подозвал официанта небольшим жестом. Мужчина быстро подошёл - это был бармен, а не какой-то работник. Ханзо заказал текилу - на основе кактусов. Но попросил перелить её во флягу - и её тоже оплатил, выложив на стол пару монет. 

- Лучше бы тогда поделилась своими мыслями об этом. Или твоё приглашение "перекусить" было лишь предлогом для того, что бы убить время? У тебя ведь очевидно есть какие-то вопросы. Задавай. 

Она молча выслушивала масочника, на самом деле его можно было только пожалеть. Девушка посмотрела на стакан с жидкостью, что по ее мнению была не совсем уж и плоха. Не то что бы она входила в категорию любителей выпить чего покрепче, просто знала как работают все эти бары да таверны. 

Интересно а как он тогда ест или пьет? Когда никого нету?

Подобная мысль была вполне логичной, но кажется ее интересовало нечто иное, но только не по делу. Не сказать что данные вопросы вообще не интересовали, просто она не видела смысла все это перемалывать в пустоту.

- И что? Пусть мы и инструменты, что в этом такого? Мне кажется, когда идешь на службу деревне, ты уже знаешь на что идешь, ну и перестаешь задаваться подобными вопросами. 

Она отпила еще немного из стакана, по итогу это самое немного оказалось полным опустошением стакана. После чего она громко отставила уже пустую посудину на стол. 

- Не могу сказать что ты выбрал для этих диалогов самое удобное место.

- Шиноби - инструмент. Ты сама видела, что обычно вне военного времени ниндзя приходится заниматься тем, что мы смогли наблюдать в Саканачи. Ты видела, как уводили того парня - и кто уводил.  И что с ним сделали, - Ханзо говорил холодно, непринуждённо, словно для него это не имело большой значимости, но озвучивать то, что другим было тяжко сформулировать - ему не приносило дискомфорта. 

- Моё селение было разрушено войной. Для меня эта работа была странной по причине того, что медленно и верно вне военного времени шиноби превращаются из воинов, которые созданы для защиты этих земель - в инструмент казни, в ничем не примечательных убийц, которые имеют нужную квалификацию для того, что бы пускать кровь. 

Он поправил плащ, вздохнул. Тем временем принесли яства, которые заказала Пакура. 

- Я понимаю, что озвучивать нечто такое опасно. Как и в целом - говорить о сомнительных вещах. Но никто - не запрещает, пока к тебе не придёт представитель АНБУ вставлять иголки под пальцы, - он откинулся назад, расслабился, посмотрел в сторону, оглянул тех, кто тут сидел. Никого подозрительного? Наоборот - тут все казались шпионами и лазутчиками. - Но с другой стороны для того, кто является лишь наёмником для этой деревни - такие слова могут быть позволительной роскошью. К слову об этом - это также было причиной того, почему я хотел оценить твои силы. Посмотреть на то, чего стоят шиноби этой деревни, и правильную ли судьбу я в итоге выбрал...

Шутку конечно она оценила, едва заметно усмехнувшись. Для тех кто родился тут и рос, это становится дело привычным, так что о подобном вопросы даже не рождаются. Для таких как ее знакомый, все это было непривычно, если особенно прибыли с земель где климат куда получше чем здешний. 

- А что с этим не так? Деревня существует, как и многие другие.

На самом деле она не до конца понимала что он имел ввиду под этим, она не видела причин что бы не существовать, а если и так, то зачем существовали остальные деревни и в чем заключалась их логика?

- Что думаю, говоришь... - Ханзо задумчиво просмотрел окружение, проводя взглядом оранжевой радужки и чёрной склеры. Пугающего цвета глаза казалось рассматривали всё с несравнимым скепсисом. 

- Что думаю, - более утвердительно повторил он наконец сведя взгляд прямо на Пакуре. - Думаю, что у вас тут невероятно жарко в день и слишком холодно ночью, не хватает нормальных купален, а также хотя бы ещё двух времён года.

Конечно это было скорее шуткой, или же издёвкой, но он решил, что это будет подходить ситуации, когда они оба только то и делают, что кидаются язвой. 

- А ещё - я не до конца понимаю мотивацию вашего руководства, а также цели существования шиноби этой деревни, - сказал он уже тише и опустив взгляд и всё также сохраняя каменное спокойствие. 

- Ах да, прости прости.. Запамятовала.

Было непонятно, то сказано с некой издевкой было, или же она действительно успела и позабыть про его исключительную изюминку? Однако у бармена она попросила порцию на одного, раз второй не может. С одной стороны его было жаль, с другой, не пофиг ли? Чужие заботы ее не должны были волновать.

- Итак, что ты думаешь про наше селение?

После возвращения ко временной напарнице, Ханзо зашёл вместе с ней в бар. Он слегка был удивлён тому, как вела себя девушка. Словно ничего и не случилось между ними ранее - и никто никому к горлу кунай не приставлял. В целом, его устраивала такая способность Пакуры отпускать обиду. 

- Интересно, как ты это представляешь, - пальцем постучав по респиратору, Ханзо вздохнул испуская протяжное сопение, что воссоздало было маской, что прикрывала его лицо. - Именно потому я ем и пью в одиночестве. 

Он посчитал, что этого должно хватить для ответа, так что более ничего не добавил в изъяснения для Пакуры. Своим жестом он указал на несколько вещей. Во-первых - он всегда выделяет яд, даже когда не хочет, и во-вторых - он опасен для общества и таких столпотворений, как тут в баре. 

Кажется у Ханзо возникли куда важные делишки, понять это она могла, так как улицы тут далеко не всегда безопасные. Пакура решила обождать его, в это время поглядеть на небо, как то припекало. Конечно им такое уже было привычным делом, и большого напряга те не ощущали. Разобрался тот с всплывшей проблемой куда быстрее чем могло показаться. 

- Да, идем..

После чего она вновь двинулись в сторону бара, а тут уже и идти было совсем нечего. Буквально пару минут обычным шагом, и вот она толкает дверцу, что с легким скрипом приоткрылась, впуская сначала Пакуру, а затем и Ханзо. Взглядом она нашла свободные места лишь у барной стойки, куда собственно и отправилась. К слову тут было много известных ей шиноби, от чего в голове девушки возник вопрос, а почему так, неужели работы не нашлось?

- Вот мы и пришли, ты будешь что-то алкогольное или что хочешь?